Подход к рывку

Индустриализация в СССР часто противопоставляется НЭПу, однако история взаимоотношений этих двух экономических политик Советского государства значительно сложнее.

Промышленность России растет последние два года невиданными за десятилетие темпами. Пока в основном это объясняется загрузкой ранее простаивавших мощностей. Но не за горами то время, когда страна выйдет на виток создания новых промышленных мощностей, соответствующих современным требованиям, то есть к новой индустриализации. При всех отличиях современного этапа развития все же неплохо бы присмотреться к опыту индустриализации старой.

Советский Союз к окончанию гражданской войны подошел не только с разрушенной экономикой, но и просто на грани физического выживания основной массы населения. Говорить в этой ситуации о сохранении каких-либо завоеваний предыдущей эпохи великих реформ - Витте и Столыпина, кажется совершенно неуместным. Однако именно индустриализации страны в конце 20-х - середине 30-х досталась честь завершить начатый ими путь превращения аграрной России в промышленно развитое государство. Путь же туда начинался именно с конца гражданской войны, причем по очень извилистому маршруту, обошедшемуся стране крайне недешево.

Закончившаяся в мае 1924 года денежная реформа одновременно ознаменовала и высшее достижение НЭПа - твердый рубль и краткое равновесие на всех рынках страны. Но уже с июля 1924 года была отменена политика сдержанной эмиссии, ее темпы составили : в июне -- 4,5%, в июле - 5, 7%, в августе - 9,9%, а в сентябре -- уже 11,5% (см. табл. 1, по данным [4])

Табл. 1 (Эмиссия в 1924 г.)

Дата	(тыс. червонных руб)	%
Июнь	20514	4,5
Июль	27233	5,7
Август	50452	9,9
Сентябрь	644436	11,5

Причины такой эмиссионной политики казались экономическим властям страны вполне ясными - период реализации урожая вызывал тенденцию как снижения вкладов в банках, так и повышение требования на деньги со стороны Госбанка, кредитовавшего хлебозаготовки. Денежные власти пошли по пути, характерному для дореволюционной России, когда в указанный сезон проводилось увеличение эмиссии. Однако не было учтено изменение структуры потребителей кредитных ресурсов сравнительно с довоенным периодом - не стало крупных хлебных торговцев, осаждавших свою выручку в банках после продажи товара, и крестьяне в СССР уже не имели долгосрочных задолженностей банкам. Таким образом, выручка у крестьян в послевоенной России шла в основном на закупку промышленных товаров, оказывая давление на потребительский сектор, что отражалось и на покупательной способности червонца (см. табл. 2, по данным [4]).

Табл. 2 (Покупательная сила червонца, в индексных рублях)

	По Всероссийскому индексу розничных цен			По Всероссийскому индексу оптовых цен			По Московскому индексу розничных цен
Дата	С/х товары	Промтовары	Всего	С/х товары	Промтовары	Всего	С/х товары	Промтовары	Всего
1 июня	4,95	4,61	4,76	7,3	4,98	6,02	5,03	4,12	4,46
1 июля	4,80	4,57	4,65	7,09	4,95	5,92	5,15	4,16	4,52
1 августа	4,22	4,52	4,37	6,62	4,93	5,71	4,50	4,10	4,26
1 сентября	4,46	4,52	4,48	6,76	4,98	5,78	4,46	4,10	4,24

Дело усугубилось принятием Госпланом концепции, по которой после денежной реформы, сжавшей монетарную массу, образовался хронический недостаток денег в народном обращении. Считалось, что именно в этом причина задержек в реализации урожая - главного ресурса экономики страны, что вызывает финансовые ограничения в промышленности и приводит к медленному темпу восстановительного процесса в экономике. В некотором смысле, товарный голод, разразившийся в конце 1924 и 1925 годах, когда торговля резко увеличила количество сделок на поставку еще не произведенной продукции (за октябрь 1924 - сентябрь 1925 г. промышленность за счет финансирования торговлей увеличила производство на 59,5%), давал основания к подобному выводу. При этом рост производства шел за счет возвращения в действие мощностей предприятий, законсервированных как нерентабельные после перехода на хозрасчет в 1922 году.

Данный резерв был в основном исчерпан к 1926 году. Но еще до этого стало понятным, что дальнейшее развитие экономики упирается в срочную необходимость строительства новых мощностей в промышленности. В данной ситуации не столько рост легкой промышленности становился приоритетом для экономических властей, сколько рост выпуска средств производства. Это следовало как из прогнозируемого, так и желаемого и планируемого увеличения потребления промышленной продукции. В том, что необходимо приоритетное развитие тяжелой индустрии на этом этапе сошлись, так сказать, и чистые экономисты, полагавшие что нужное увеличение потребительских товаров для насыщения товарного голода даст только резкое увеличение легкой промышленности для которой и нужно дать средства производства, и совсем не экономисты в высшем руководстве ВКП(б), озабоченные проблемами военного строительства. Поэтому консенсус был достигнут в выборе приоритета развития базовых отраслей. Он был закреплен главным документом той эпохи - решением XIV съезда ВКП(б) в декабре 1925 года, провозгласившим курс на социалистическую индустриализацию и преимущественное развитие тяжелой индустрии с быстрым ростом производства средств производства. Однако вскоре стало ясно, что основные противоречия возникают по вопросу последовательности действий и сроках достижения для этой цели. В истории отечественной экономики данный период известен как время столкновения двух направлений - "генетиков" и "телеологов". К первым относились такие фигуры как Н. Бухарин, Н. Кондратьев и А. Чаянов. Понимая необходимость развития тяжелой индустрии, они при этом выступали за постепенное, последовательное развитие : накапливать капитал за счет всемерного стимулирования сельского хозяйства и добывающей промышленности, с тем, чтобы по мере его накопления, развивать легкую промышленность и непосредственно связанное с ней производство средств производства, а затем на базе расширенного накопления на этом этапе переходить к ускоренному развитию тяжелой промышленности. "Телеологи", в составе которых были Л. Троцкий, Е. Преображенский, Н. Воскресенский и другие, делали ставку на внешний фактор, задаваемый высшими интересами государства, а не внутренними факторами развития экономики. При этом они откровенно формулировали источник ресурсов для ускоренного промышленного развития - сельское хозяйство и сокращение потребления крестьянства.

Однако в условиях товарного голода 1924/25 годов генетики были согласны на ускоренное развитие промышленности, другое дело, что это объяснялось совпадением их теоретических конструкций с потребностями села, на которое они делали ставку. Первоначальные контрольные цифры на 1925/26 год учитывали именно это обстоятельство и предусматривали даже по минималистскому сценарию резкий рост национального дохода. Так, государственный бюджет должен был увеличиться на 38,3% до 4039 миллионов рублей, причем капитальные вложения были запланированы на сумму 1537 млн руб (см. табл. 3, по данным [2]).

Табл. 3 (Капитальные вложения в 1925/6 г., в червонных руб.)

	Запроектированно	Выполнено
Промышленность	800	779
Электрификация	69	69
Транспорт и связь	303	461
Жилстроительство	105	403
Прочие отрасли	100	92
Коммунальное строительство	80	103
Итого	1537	1907
Кроме того
Сельское хозяйство	167	99*

*Мелиорация, электростроительство и дорожное строительство

Временно было достигнуто равновесие в экономике и в этих условиях - за счет нового уровня цен, а проще говоря увеличения инфляции. Однако уже к 1928 году стало очевидным замедление темпов роста экономики, при одновременном раскручивании инфляционных процессов (табл. 6, по данным [3] и [6]).

Табл. 6 (Индикаторы экономики в 1924 - 1927 гг.)

Год	Количество денег		Годовой национальный доход
	Всего (млн руб)	% к пред. году	в ценах 1913 г.(млн руб)	% к пред. году
1924/25	805,2	193,1	11076	160,9
1925/26	1237,9	153,7	14390	129,9
1926/27	1467,8	118,6	15279	106,2

Но при этом регулирующая роль денег все более сокращалась, поскольку государство стало все активнее вторгаться в область регулирования цен и товарооборота. Получили распространение нормирование и квотирование дефицитных товаров: были введены нормы потребления хлопчатобумажных и шерстяных тканей, обуви, кровельного железа, а также определены так называемые планы завозов. Были введены в действие еще в 1926 году центральная, республиканские и областные комиссии по регулированию цен, а с июля 1927 средний процент прибыли, определяемому Госпланом для всей промышленности, начал применяться в калькуляции отпускных цен, а вся прибыль сверх "нормы" стала передаваться государству, для перераспределения среди убыточных предприятий. Таким образом, уже к 1927 году основные черты плановой экономики начали практическую обкатку в экономике на фоне никем пока не отмененного НЭПа. Закладка новых плановых механизмов в экономику страны позволила генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину, ранее не вмешивавшемуся в экономическую полемику, а решавшему вопросы усиления своего влияния на государственный аппарат, перейти к практическому осуществлению своего плана индустриализации. При резком увеличении своей власти после разгрома всяческих "оппозиций" и на фоне явно зашедшей в тупик экономической политики, он сумел провести в жизнь именно теоретические построения "телеологов". Мотивация его была вполне очевидной - на 1927 - 1929 года пришлось обострение международного положения СССР при явной слабости технической оснащенности Красной Армии. Сталину удалось также использовать против Бухарина и примыкавших к нему "генетиков" бухаринский же тезис о "командных рычагах экономики в руках пролетариата" ([1, с.188-190]) -- раз они признаются как необходимость экономической политики большевиков, то ими надо воспользоваться максимально широко в целях резкого увеличения темпов индустриализации, единственного способа быстро обеспечить обороноспособность страны.

Экономические причины неурядиц в экономике уже никого не интересовали, проблему введения голого администрирования в рыночной стихии подменили поиском конкретных виновных. Разумеется, их быстро нашли - да и не могли не найти, поскольку качество как мы теперь говорим "менеджмента" было, мягко говоря, не высоким. Найти вопиющие примеры бесхозяйственности было нетрудно. Чего стоит история с покупкой канализационных труб на валюту, когда переписка о прекращении такой практики продолжалась годы. Вот выдержка из письма Сталина Л.М. Кагановичу от 30.08.1931 г. :

"Вы видимо поддались давлению ВСНХ насчет чугунных труб, тем более, что коммунальщики тоже давят и требуют ввоза. И вы и ВСНХ не правы, так как: а) в директиве ЦК по контрольным цифрам на 32 г. цифра ввоза металла строго определена, а насчет 32 года сказано, что цифра ввоза нужна даже меньше цифры 31 года, между тем как ВСНХ хочет опротестовать это решение ЦК, а Вы поддакиваете ВСНХ; б) разговоры о том, что платить придется не в этом году - не убедительно, ибо в 32 и 33 гг. нам будет выплачивать валютой тяжелее чем в этом году. Старания САСШ направлены на то, чтобы опустошить нашу валютную кассу и подорвать наше валютное положение, а САСШ теперь - главная сила в финансовом мире и главный враг. Стало быть надо беречь валюту не только для 31 года, но и для будущих лет; в) вместо того, чтобы нажимать на свой аппарат и заставить его выплавить больше чугуна, ВСНХ нажимает на государственную кассу (т.е. на государство, т.е. на рабочий класс), заставил рабочий класс расплачиваться валютными ресурсами за неспособность, косность, бюрократизм аппарата ВСНХ." [5, с.72].

Как это похоже на позднейшие закупки труб для нефти и газа чтобы на вырученные от их продажи средства покупать опять же трубы, вместо постройки своего трубного завода. Разница только в том, что с подобными явлениями в период индустриализации руководство государства боролось, причем наталкиваясь на косность и инерцию ломало их через колено репрессивными методами, но - добивалось своего, в отличие от периода "застоя", когда преобладала обратная тенденция.

Государственная политика все более становилась на рельсы чрезвычайщины и все большего вмешательства в экономическое регулирование, вплоть до логического завершения процесса - планирование всего и вся, до гвоздя включительно. Оценка процесса плавного перехода НЭПа к плановой системе через индустриализацию, начатую при НЭПе и закончившуюся в сложившейся административно-командной системе, неоднозначна. С одной стороны, начавшись из объективных потребностей развития экономики, индустриализация ускоренными темпами и ценой огромных издержек для всей экономики, оказалась оправданной в тех конкретных исторических условиях, в преддверии великой войны. Ведь именно та самая привычка жить в условиях ЧП и позволила СССР при меньших ресурсах победить фашистскую Германию, на которую работала объединенная Европа. С другой стороны заложенные в индустриализацию принципы оказались живучими на фоне имеющегося управленческого потенциала и развивались в направлении экономического абсурда, надорвавшего СССР.

Использованные источники и литература

©Роман Храпачевский, 2001
Журнальная версия - "Русский фокус", № 9, 28 мая - 3 июня 2001 г.

На главную

Содержание